Жозеф Гобино, автор знаменитой книги «О неравенстве человеческих рас», комментирует это утверждение так: политические институты, созданные внутри страны, являются продуктом потребностей и инстинктов самого народа. Действительно, вряд ли люди станут придумывать что-то, что противоречит их потребностям и инстинктам, а если вдруг это случается, тогда указанное несоответствие быстро проявляется социальными конфликтами, заставляющими исправить ошибку.
Законодательная база в любой независимой стране является продуктом своего народа. При этом народу не обязательно провозглашать закон лично. Так как хороший закон отражает взгляды и убеждения своего народа, следовательно, народ и является основным законотворцем в стране, даже если у какого-то конкретного закона есть конкретный автор.
Как определяется неравенство рас по Гобино?
Жозеф Гобино считает, что институты, господствующие в какой-либо расе, являются не причиной, а скорее следствием особенностей и характера этой расы. Известно множество исторических примеров, когда последствия ложных институтов играли важную роль в жизни народов. Попытка склонить жителей Англии к абсолютной монархии привела Карла I и его министра графа Страффордского на зыбкий и кровавый путь террора.
Или когда кальвинисты пытались установить смешанное (одновременно и республиканское, и аристократическое) правление силой оружия, они также нарушили хрупкое равновесие истинного и ложного. Наполеон, волевым решением возродивший религию во Франции, поднявший боевой дух армии и предоставивший органам власти широкие права, хорошо понимал склонности своего народа и поэтому был уверен в результате реформ.
Иными словами, часто институты, которые на бумаге выглядят красиво, но не учитывают национальных особенностей, не годятся для данного народа, хотя, возможно, подошли бы для соседнего государства. Стремление воплотить их в жизнь приводит лишь к анархии и хаосу, несмотря на то, что продиктовано самыми благими намерениями. Или, наоборот, те институты, которые критикуются моралистами и теоретиками, могут быть хороши для определенного народа.
Например, современная мораль наверняка бы осудила законы Спарты, которые помогали выжить небольшому, но честолюбивому и воинственному народу. Следовательно, если расы появились раньше законов, то закон является творением народа и несет на себе его отпечаток. Только с течением времени закон начинает влиять на институты нации. С развитием цивилизованности народа увеличивается их численность и могущество, все чаще отмечается смешение кровей, изменяются инстинкты.
Институт брака в разных государствах
Среди европейских государств Англия является самой консервативной страной, смешение кровей здесь происходит крайне медленно, в связи с чем здесь долгое время сохранялся уклад XIV-XV вв. В этой стране сохранились практически в неизменном виде традиции участия древних родов в правлении, уважение к знати и порицание выскочек, а также общинная форма уклада жизни. Начиная с правления Якова I постепенно к английской крови начала примешиваться кровь ирландцев и шотландцев, что привело к росту нововведений, правда в рамках старой конституции.
Во Франции, наоборот, этнические браки были не редкостью, смешение крови было более частым и разнообразным. В результате история французской нации перенесла несколько потрясений, когда власть от одной этнической группы переходила к другой. Чем больше отличались друг от друга этнические группы, менявшиеся у руля власти, тем круче были перемены. Следовательно, можно считать, что народы создают свои институты, а не наоборот. С другой стороны, законы могут быть навязаны народу завоевателями силой. Это не относится к крупным государствам.
Древние римляне считали такое предприятие достаточно опасным, что говорит об их мудрости и предусмотрительности. Римские полководцы, благодаря уму или инстинкту, были уверены в тщетности подобных планов и предпочитали царствовать над побежденными многонациональными странами, не вмешиваясь в их привычки, нравы, обычаи, а также методы административного правления. Однако ритуалы некоторых покоренных народов поражали римлян своей жестокостью (например, человеческие жертвоприношения, принятые у друидов) и непримиримо преследовались самым суровым образом.
Но даже в этом случае сила римлян не смогла до конца изжить варварские обычаи. Дело в том, что подобные варварские нравы отвечали чувствам и инстинктам, характерным для чистокровной расы, отсутствие существенного смешения крови не давало достаточных оснований для изменения своих привычек. В более позднее время большинство законов стали не усвоенными, а навязанными.
Для европейской цивилизации характерной чертой является ее нетерпимость, произошедшая от осознания своей силы и исключительности. И к варварам, и к соседним цивилизациям она относится почти с одинаковым пренебрежением. Она считает, что все, отличающееся от нее, является препятствием для ее завоеваний, поэтому стремится к полной трансформации завоеванных народов. Тем не менее, англичане, испанцы и голландцы по примеру древних завоевателей не доверяли соблазну новаторства и предпочитали сдержанность.
История Африки и Востока подтверждает мнение о том, что даже самые просвещенные завоеватели не могут внушить покоренным расам законы, противные их природе. Индия, завоеванная Британией, сохранила свой многовековой уклад и продолжала жить по законам своих предков. Япония, хотя и подвергалась давлению, однако законы, пришедшие из Нидерландов, здесь не насаждались. Все эти страны живут свободно, несмотря на экспансию европейцев, которые не смогли ни в малейшей степени изменить уклад жизни даже самых «цивилизованных» рас.
Жозеф Гобино, противник единства человеческих рас, считает, что если два племени, близких к первобытному типу, поместить в абсолютно разные климатические и географические условия, с различным составом воздуха и рационом питания, то постепенно оба приобретут некоторые характерные признаки отличия. Но даже, спустя несколько веков, в их внешности не произойдет никаких значимых органических изменений. Доказательством он считает тот факт, что даже в самых различных климатических поясах встречаются народы, похожие друг на друга.
